Вопросы лекции:
1. Дискуссии о времени и характере формирования абсолютизма в Западной Европе и России.
2. Механизмы легитимации королевской власти в условиях западноевропейского абсолютизма.
3. Государственный аппарат и чиновничество: политическая роль в функционировании абсолютной монархии.
4. Феномен «просвещенного абсолютизма».
Абсолютизм как разновидность монархической формы правления складывается в государствах Европы в разное время. Вопрос в степени его зрелости. Основные черты абсолютизма сводятся к максимальному сосредоточению светской и духовной власти в руках монарха, ликвидации (либо ограничению политического влияния) сословно-представительных учреждений, формированию в общественном сознании образа правителя как покровителя, чье правление санкционировано божьей волей. Также можно отметить функционирование профессиональной армии, которая находится в непосредственном подчинении монарха и реализует активную экспансионистскую политику. Однако с точки зрения ряда исследователей, большинство стран Европы не подпадают под определение абсолютизма в чистом виде (кроме Франции), что дает основание для отказа от этого спорного понятия. О. Н. Мухин предлагает говорить о монархии раннего Нового времени, которая уже не была децентрализованной средневековой и еще не стала парламентской и характеризовалась максимально возможным (в каждом конкретном государстве) усилением позиции правителя[1].
По утверждению В. Ю. Захарова, в настоящее время в западной историографии значительным влиянием пользуется направление, сторонники которого фактически отрицают реальность существования абсолютизма в европейских государствах XVII–XVIII веков. Английский историк Н. Хеншелл в работе «Миф абсолютизма»[2] пытается доказать отсутствие признаков функционирования данной формы правления на примере Франции, которая в историографии традиционно выступает как признанная классическая модель[3].
Еще один важный момент – особенности становления российского абсолютизма. По мнению А. Л. Журавлева, если в Европе становление абсолютизма происходит на фоне буржуазных отношений, то в России – на фоне феодальных[4]. Российский абсолютизм долгое время сохранял крепостное право, тем самым ограничивая возможности формирования «третьего сословия».
Специфика российского абсолютизма видится и в обосновании легитимности власти государя. Б. Н. Миронов видит три основания для признания монаршей воли. В комментарии к Уставу о престолонаследии отмечалось, что власть возникла по договору и для пользы подданных, народ передал власть в руки монарха навсегда и безусловно. Второе основание – религиозное, основанное на церковном учении о богоустановленности власти. Третье основание – осознание цели деятельности монарха во имя общего блага всех подданных[5]. Из этих оснований выводились три правила поведения для подданных: 1) выполнять все повеления власти без ропота и сопротивления; 2) никогда не судить своего государя; 3) не указывать монарху, что делать.
Механизмами легитимации власти абсолютного монарха стали как правовые доктрины (например, теория королевской прерогативы Д. Фортескью в Англии XV века[6]), так и религиозные представления, формирующие отношение к монарху как к наместнику Бога на земле.
В условиях абсолютной монархиименяются социальные источники власти и структура исполнителей монаршей воли – чиновничества. В Англии вместо старой аристократии Генрих VII и Генрих VIII стали продвигать «тюдоровскую аристократию», которая всецело зависела от короны. Приверженцы новой формы правления возвышались из джентри, им даровались титулы и земли[7]. В течение 30-х годов XVI века государственный аппарат Англии становится частью королевского двора[8]. Это привело к полной подконтрольности бюрократии интересам короля и его двора как орудия проводимой политики абсолютного монарха. Подробное описание функционирования королевского двора периода Якова I Стюарта (1603–1625) показывает формирование сложной системы доступа к монарху. Она базировалась на уровнях доверия правителя к подданным, которые выражались в возможностях посещения личных королевских покоев. Выделяются три категории лиц, присутствовавшие при дворе: те, кто автоматически имел доступ в Королевскую спальню (высшие чины королевства); вторую категорию составляли те, кто мог от себя лично искать аудиенции короля через слуг Спальни (к ним относились советники, епископы, различные должностные лица); и третью – те, кого вызывал сам король либо не имел доступа в ряд комнат, составлявших королевские апартаменты[9]. Во Франции помимо функционирования придворных должностей, выросших из нужд королевского домена, появляется новый бюрократический слой. В нем, к примеру, появляются тайные секретари королевской комнаты («дела тайные с самим королем отправляют в его внутреннем кабинете») и 24 курьера, которые посылаются только с королевскими указами и делами из его кабинета[10]. Реальная правительственная власть выпадала на долю трех-четырех государственных секретарей, которые вели все дела и подготавливали решения, из коих известная часть была выработана ими же и затем санкционирована королем»[11].
В российской модификации абсолютизма расширяется круг социальных источников для государственной службы и ускоряются «социальные лифты» в карьерных траекториях чиновничества. По точному замечанию И. В. Волковой и И. В. Курукина, созданный при Петре I «бюрократический порядок «Табели о рангах» облегчал карьеру неродовитых дворян и стимулировал служебное рвение выходцев из «подлых сословий». Но одновременно он ставил любого «служилого» вне рода и корпоративных связей перед произволом военного или «статского» генерала, а всех вместе – перед «благоволением» самодержца, которое могло в одночасье обернуться сказочным «случаем» или ссылкой с конфискацией имущества»[12].
Отсутствие транспарентности («прозрачности») механизмов принятия политических решений, перенос центров власти в придворно-канцелярские структуры, подчиненные исключительно монарху, не могли не сказаться на уровне коррупции. Это системная проблема абсолютизма, в равной степени свойственная как западноевропейским монархиям, так и ее российской модификации[13].
Просвещённый абсолютизм охватил все страны Европы, кроме Англии, Польши и Франции. Ко второй половине XVIII века английский политический порядок уже соответствовал целям такого правления, в Польше абсолютизм не сложился, а функционировала аристократическая форма монархического правления при господстве шляхты. Французские короли Людовик XV и Людовик XVI по своим личным качествам не могли реализовать политическую волю на изменения строя, вследствие чего он был насильственно разрушен революцией. Центральными фигурами эпохи просвещенного абсолютизма были Фридрих II Великий (с 1740 по 1786) и Иосиф II Австрийский (с 1780 по 1790). В Испании подобная политика проводилась министром Аранда при Карле III (1759–1788), в Дании – Кристианом VII (1766–1808), в Швеции – Густавом III (1771–1792), в Речи Посполитой – Станиславом Понятовским (1764–1795).
Феномен «просвещенного абсолютизма»для России традиционно связывается с деятельностью императрицы Екатерины II (1762–1796). Однако в литературе имеется точка зрения на наличие попыток в «доекатерининский» период сформировать конфигурацию власти, способную гарантировать наступление «конституционно-аристократической монархии». Речь прежде всего о деятельности Верховного тайного совета в 1730 году и выдвинутых проектах ограничения самодержавия[14]. Затем стоит упомянуть о проектах графов П. И. Шувалова (1754) и Н. И. Панина (1762–1763), в которых предлагалось создание правовых и властных институтов ограничения самодержавия. Так, например, Панин предлагал учредить «Верховный Сенат», который бы наделялся законодательной властью.
Уже в екатерининское время последовательным сторонником ограниченной монархии выступал князь М. М. Щербатов. Ограничение самодержавия вновь виделось через правовые средства: «Царь должен сам первый законам страны своей повиноваться, ибо по законам он и царь; а разрушая их власть, разрушает и подчинение подданных к себе».
Екатерина II не была настроена на радикальное переустройство сложившейся политической системы, хотя попыталась учесть интересы дворянства как своей социальной опоры, а также стимулировать развитие местного самоуправления[15]. Это проявилось в ряде нормативных документов – манифесте «О вольности дворянства» 1762 года, «Жалованной грамоте дворянству» и «Жалованной грамоте городам», принятым в 1785 году. В сфере публичной политики нацеленность курса «просвещенного абсолютизма» на усиление роли дворянства и консолидации «третьего сословия» выразилась в деятельности Уложенной комиссии в 1767–1768 гг. Вместе с тем «просвещенный абсолютизм» в Российской империи как политический курс на достижение «общего блага» принципиально не изменил сложившихся сословных отношений.
[1] Мухин О. Н. Абсолютизм vs Самодержавие: еще раз к дефиниции понятий // Вестник ТГПУ. 2013. № 2. С. 148.
[2] Хеншелл Н. Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени. СПб: Алетейя, 2003. 272 с.
[3] Захаров В. Ю. Конституционализм как вариант модернизации российского абсолютизма в конце XVIII – первой четверти XIX века // Российская история. 2011. № 6. С. 33.
[4] Журавлев А. Л. К вопросу о некоторых особенностях формирования абсолютной монархии в России // Вестник международного юридического института. 2016. № 2(57). С. 61.
[5] Миронов Б. Н. Дворянская патерналистская монархия XVIII в. // Миронов Б. Н. Российская империя: от традиции к модерну: в 3 т. Т. 2. СПб.: Дмитрий Буланин, 2015. С. 375.
[6] Подробнее см.: Клочков В. В. Прерогативные полномочия английской монархии в раннее новое время // Известия ЮФУ. Технические науки. 2012. № 1(126). С. 224–228. Подробнейший анализ королевских прерогатив содержится в монографии Н. Хеншелла. См.: Хеншелл Н. Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени. СПб: Алетейя, 2003. С. 170–199.
[7] Казаков И. В. О формах и методах становления тюдоровского абсолютизма // Самарский научный вестник. 2013. № 4(5). С. 89.
[8] Подробный анализ структуры и функций английского Королевского (Тайного) совета, а также системы местного управления содержится в статье В.А. Томсинова. См.: Томсинов В. А. Модернизация политической системы Англии в XVI – в первые десятилетия XVII века // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки. 2012. № 1. С. 102–103.
[9] Ковин В. С. Королевский двор Якова I Стюарта: королевская спальня, ее слуги и все остальные // Труды исторического факультета Санкт-Петербургского университета. 2011. № 7. С. 173.
[10] Медушевский А. Н. Социальное регулирование правящего класса в странах Западной Европы // Медушевский А. Н. Утверждение абсолютизма в России: сравнительное историческое исследование. М.: Текст, 1993. С. 151.
[11] Люблинская А. Д. Франция при Ришелье (Французский абсолютизм в 1630–1642 гг.). Л.: Наука, 1982. С. 235.
[12] Волкова И. В., Курукин И. В. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России XVII – XX вв. // Вопросы истории. 1995. № 5–6. С. 42.
[13] О российских коррупционных практиках чиновничества периода раннего абсолютизма см.: Плехова О. А. Особенности бюрократии и борьбы с коррупцией в эпоху раннего абсолютизма // Экономические и гуманитарные исследования регионов. 2010. № 3. С. 75–86.
[14] Панов В. Н. Российский абсолютизм XVIII века и альтернативные проекты политического развития // Приоритетные направления развития науки и образования. 2016. № 1(8). С. 44.
[15] Вопрос о степени учета интересов дворянства в политике Екатерины II активно дискутировался в историографии. См.: Юферова С. В. Взаимоотношения дворянства и власти в екатерининской России в оценках отечественных историков // Россия и АТР. 2014. № 2. С. 158–169.
